25 миллионов: быть или не быть!

Стране обещаны 25 миллионов высокотехнологичных рабочих мест. В сроках, правда, наблюдатели с недавних пор путаются: к 2020 году или к 2025-му?
Что, впрочем, не так важно, если даже по первоначалу погорячились. Во всяком случае, важно не настолько, насколько сам мессендж, тренд, а если по-русски – посыл. Посыл к качественно новому уровню технологичности и, следом, производительности – притча во языцех с таких дальних советских времен. Да и теперь бабушка еще надвое сказала – удастся ли, хватит ли воли и собранности отшатнуться от губительной пропасти технологического упадка.
Хотя задача установлена известным поствыборным президентским Указом.
Раздать задачу в регионы!
Комментарийный фон масс-медиа дает в осуществимости задачи немало сомнений. Почему? По многим причинам.
Вот, к примеру, откуда чудные оценки за Олимпиаду? В т.ч. от бдительности за процессом с самого верха – да и то не без народных упреков. Но при всем размахе она все-таки одна – пусть и на протяжении лет подготовки. И в конкретном теплом Сочи. А вот в теме 25 миллионов надобно упасть как надо на ответственную почву десятков регионов со всеми их особенностями, при чудами и часто неготовностью.
Примечателен в этом смысле диалог между президентом Владимиром Путиным и предсовфедом Валентиной Матвиенко на одном из заседаний. По мысли г. Матвиенко «казалось бы, надо было бы вместе с регионами выработать уже конкретную программу – сколько, где, на каких производствах, на каких предприятиях». Г. Путин рассчитывает на инициативу «главного удара» именно с регионального уровня, чтобы определившись, специалисты приходили в министерства за соответствующей поддержкой.
Региональные власти не везде остро озабочены 25 миллионами. Что инициируют в полпредствах Президента – не очень понятно. Что в госкорпорациях – немного сведений, широко вовлекать в свои проекты малый и средний бизнес, т.е. делиться с ним как не спешили, так и не спешат. Как решают задачу территориальные корпорации развития? – тоже вопрос. Не торопятся повесить на щит лозунг о 25 миллионах партии и фронты. Во всяком случае, так остро и зримо тема отнюдь не звучит, как обозначил ее Президент – правда, уже два года назад. Или цифра 25 миллионов в ступор вводит? – так бывали не менее увесистые и грозные задачи.
Великую цифру можно, конечно, «раскидать» между регионами. Известно, к примеру, что в Свердловской области надлежит создавать и модернизировать 700 тыс., в Самарской – 700, в Тульской – 100, а вот та же бедная Курганская намеревалась только 10, правда, до смены губернатора.
Уповать на высокие инициативы депрессивных регионов, видимо, не приходится: и их десятки. Главное, чтобы запал не улетел в свисток радужной отчетности. Многие регионы не просто бедные, а сельскохозяйственные. И когда бывший колхоз получил новый трактор вместо убитого в прошлом веке – то вряд ли его это будет высокотех нологичным рабочим местом. Хотя...
Когда Фонды поддержки предпринимательства по прошлому году обошли было сельхозпроизводителей, так в декабре их буквально заставили просыпать щедрот на какую угодно, лишь бы «сельхозмодернизацию».
Не вся технологичность в ТЭКе
Дело за реальным непротиворечивым интересом конкретных инвесторов в проекты с выходом на высокотехнологичные и наукоемкие производства. Но и по регионам – донорам основные крупные проекты касаются, прежде всего, базовых отраслей.
В карте модернизации Челябинской области до 2020 года более 250 проектов с инвестиционной составляющей 660 млрд руб.
Но пока инвестиции все-таки забирает базовый сектор. Вошел в строй один из крупнейших в России Михеевский ГОК, планируется еще один – Томинский. Запущен первый энергоблок Южноуральской ГРЭС-2. Эта станция из трех парогазовых энергоблоков мощностью 419,5 мегаватт каждый должна стабилизировать энерготарифы, в т. ч. для промышленности и поднять конкурентоспособность. В Тульской области на ПО «Трансмаш» введено крупнейшее в ЦФО гальваническое производство. На производстве кровельных материалов и металлоконструкций ЗАО «Стальинвест» трудоустроено около 700 работников. В Братске завершен самый масштабный для целлюлозно-бумажной отрасли за последние 30 лет проект «Большой Братск». В Череповце запущен новый комплекс азотных удобрений. В Новочер-касске введен завод современных электровозов. На Уралмаше при прямых вливаниях Газпромбанка восстановлено производство бурового оборудования. В этом году будет выпущено не менее 50 буровых, в т. ч. новейшей разработки в арктическом ис-полнении. Но до поднятия всего бывшего завода заводов очень и очень далеко.
Высокотехнологичное – это как? Вопрос критериев остается спорным:
какое рабочее место считать высокотехно-логичным? Рабочее место операционистки в банке вполне технологичное. Правда, по последним веяниям, ЦБ не склонен к раз-множению банков. Еще есть около милли-она не вполне технологичных и совсем не производительных мест охранников – в том же банке, офисе, ломбарде. Хуже другое: позиции в сфере высокотехнологичной продукции предстоит еще только настой-чиво восстанавливать, учиться выводить её на рынок и т.д. и т.п. И нет никаких га-рантий, что высокотехногичная продукция 25 миллионов не зависнет на складах как и низкотехнологичные неликвиды. И что наши добрые китайские соседи не покажут нам к той поре 250 миллионов еще более лучших мест?
Что добавить к 25 миллионам? Процесс о 25 миллионах будет явно неспешным и противоречивым. Тем более, когда промышленный рост за 2013 г. плава-ет, по разным оценкам, между мало отличи-мымидруг от друга 0,4% до 0. Наблюдатели по-прежнему надеются, что недостающие приоритеты, плановость внесет Закон о промышленной политике, проект которого депутаты ГосДумы теперь уже очень хотят рассмотреть в мае.
Тогда, при координациис региональны-ми программами развития хотя бы появится больше ясности. Где должны народиться эти рабочие места? Какие включатся территории, секторы, кластеры? Откуда возьмутся необхо-димые кадры? И откуда, кстати, деньги? Кто, наконец, должен будет все это сделать?
Промышленным министерством обещано 300 индустриальных парков. Но индустриальный парк – не бутовский базар. Сколько угодно примеров, когда невдалеке от Москвы возводились вполне технологичные заводы, но работать на них оказывалось некому. Без государственной политики по техническому, инженерному профобразованию задача останется лозун-гом. Без благоприятного делового климата для инновационной сферы – тоже, а это, в основе, малые научно-производственные предприятия.
¼ Инновационный процесс по при-роде не может быть замкнутым и зациклен-ным, сейчас это очень быстрый, в хайте-ковской сфере – моментальный траснсфер технологий, разработок, промобразцов. Это серьезный мониторинг, который тоже пред-стоит еще создать. Хорошо бы на переднем краю программы 25 миллионов.
Вот, кстати, элементарный пример из автопрома – одной из сфер самой высокой технологической конкуренции. Каждый водитель не прочь приодеть колеса своего авто легкосплавными дисками: прочные, легкие, симпатичные. Мода дала толчок созданию в стране производств этих ком-плектующих, сбалансировались цены, и все довольны. Но вот один из законодателей мировой автомоды BMW в течение двух лет переходит на колёсные диски из углеродно-го волокна. А ведь за автопромом есть еще более технологичный авиапром. И пока не известно, в какие сроки он будет пере-ходить на новые композитные материалы и не станет ли это нам титановой угрозой?

Михаил Бакин